В городе: как спросить дорогу по-немецки и многое другое. Рассказ о германии Диалог по немецкому на тему колледж

Несмотря на быстрое развитие техники и карт в смартфоне, фразы для ориентирования в городе никогда не потеряют своей актуальности. Особенно в туристических местах. Даже если вы сами хорошо ориентируетесь без помощи других, высока вероятность, что о помощи попросят вас. Тут-то нам и понадобятся следующие немецкие слова на тему «в городе»:

Как спросить

Entschuldigen Sie / Entschuldigung! — Извините!
Ich kenne mich hier nicht aus. — Я не местный.
Können Sie mir vielleicht helfen? — Можете мне помочь?
Wie komme ich am besten zu/zum … ? — Как пройти к … ?
Wo ist der/die/das … ? — Где …?
Ist es weit von hier? — Это далеко отсюда?
Wissen Sie vielleicht, ob es einen/ein/eine … in der Nähe gibt? — Вы не знаете, есть ли по близости … ?
Wissen Sie, wo … ist? — Вы знаете, где … ?
Vielen Dank! / Ich danke Ihnen. — Большое спасибо.

Как ответить

Gehen Sie die …straße (ent)lang. — Идите прямо по улице …
Einfach diese Straße lang gehen und dann sehen Sie es schon. — Просто прямо по этой улице и вскоре увидите его.
Es befindet sich am Ende dieser Straße… — Это находится в конце улицы
…auf der linken Seite. — на левой стороне.
…auf der rechten Seite. — на правой стороне.

Gehen Sie geradeaus und biegen Sie die erste Straße links/rechts ab. — Идите прямо, а на следующей улице сверните налево/направо.
Biegen Sie hier links/rechts in die …straße ein. — Поверните здесь налево/направо на улицу …
Überqueren Sie die …straße. — Перейдите улицу.
Gehen Sie geradeaus bis zur …straße. — Идите прямо до улицы …
Dann biegen Sie links ab und gehen Sie in Richtung Bahnhof. — Потом поверните налево и идите в сторону вокзала.
Es ist gleich um die Ecke. — Это прямо за углом.
Gehen Sie an der großen Kirche vorbei und dann links. — Проходите мимо большой церкви, а потом налево.

Gehen Sie bis zur Kreuzung und dann rechts. — Идите до перекрестка, а потом направо.
Gleich da drüben. — Это там.
Es liegt gegenüber von der/vom … — Это находится напротив …
Es liegt in der Nähe der/des … — Это находится недалеко от …
Es ist neben der/dem … — Это рядом с …
Es ist ungefähr 10 Minuten zu Fuß / mit dem Auto. — Это где-то 10 минут пешком / на машине.
Nehmen Sie am besten den Buslinie 4. — Поезжайте на 4-ом автобусе.

Leider weiss ich nicht, wo das ist. — К сожалению я не знаю, где это.
Tut mir leid, ich weiss es nicht. — Мне жаль, но я не знаю.
Ich bin selbst nicht von hier. — Я тоже не отсюда.

Примеры диалогов

In der Touristen-Information

Melanie: Guten Tag!
Angestellte: Hallo, kann ich Ihnen helfen?
Melanie: Ja, bitte. Wie komme ich zum Bärenpark? Ist das weit von hier?
Angestellte: Nein, nein. Das ist nicht weit. Schauen Sie, wir sind hier und der Bärenpark ist hier. Sie können hier vom Bahnhof mit dem Bus fahren, das Tram fährt nicht zum Bärenpark. Schauen Sie, der Bus Nr. 11, äh, nein, ich meine Nr. 12 in Richtung „Zentrum Paul Klee“ fährt zum Bärenpark.
Melanie : Ach, das ist ja wirklich nicht weit. Da fahre ich mit dem Rad.
Angestellte: Mit dem Velo können Sie natürlich auch fahren. Hm, haben Sie schon das Münster und die Zytglogge besichtigt?
Melanie: Im Münster war ich gestern. Wirklich sehr schön. Zur Zytglogge und zum Bundeshaus möchte ich heute gehen. Dahin gehe ich zu Fuß, sie sind ja beide ganz in der Nähe.
Angestellte: Ja, in Bern liegen die Sehenswürdigkeiten sehr zentral. Man kommt sehr gut zu Fuß hin und muss nicht mit dem Auto fahren. Hier haben Sie noch eine Broschüre mit allen Sehenswürdigkeiten und einen Stadtplan.
Melanie: Vielen Dank und auf Wiedersehen.
Angestellte: Tschüß und viel Spaß in Bern.

In der Stadt

Dialog 1

Melanie: Entschuldigung, wie komme ich zum Bundeshaus?

Passant: Hm, gehen Sie hier geradeaus über die Kreuzung. Biegen Sie dann links ab in das Amthausgässchen. Gehen
Sie dort geradeaus über die Amthausgasse in die Inselgasse. Biegen Sie dann rechts ab in die Kochergasse und dann gehen Sie geradeaus. Dann kommen Sie zum Bundeshaus.
Melanie: Hm, also hier geradeaus, dann links in das Amthausgässchen. Dann geradeaus und dann rechts in die Kochergas- se und dann wieder geradeaus.
Passant: Ja, richtig.
Melanie: Vielen Dank, auf Wiedersehen.
Passant: Gern geschehen, uf Wiederluege.

Dialog 2

Melanie: Entschuldigung, wie komme ich zur Zytglogge?
Passantin: Gehen Sie hier geradeaus bis zur Hotelgasse. Biegen Sie dort rechts ab. Gehen Sie dann geradeaus bis zur Kramgasse. Dort sehen Sie gleich links die Zytglogge. Melanie: Aha, also hier geradeaus bis zur Hotelgasse. Dort rechts und bei der Kramgasse links.
Passantin: Ja, richtig.
Melanie: Vielen Dank, auf Wiedersehen. Passantin: Gern geschehen, uf Wiederluege.

Dialog 3

Melanie: Entschuldigung, können Sie mir helfen? Passant: Ja, gern.
Melanie: Ich möchte mit dem Bus zum Bärenpark und ich brauche eine Fahrkarte.
Passant: Hm, Bärenpark? Hm, ich glaube, das ist eine Zone, aber am besten tippen Sie auf „Zielort“.
Gut, tippen Sie jetzt Ihren Zielort ein, also Bärenpark.
So. Wollen Sie auch wieder zurückfahren?
Melanie: Ja.
Passant: Gut, dann tippen Sie hier auf „Zweifahrtenkarte“. So. Sehen Sie: Sie müssen 7,60 Franken bezahlen. Melanie: Ah, ja.
Passant: Und hier kommt es schon, Ihr Ticket.
Melanie: Gut, vielen Dank für Ihre Hilfe!
Passant: Gern geschehen und viel Spaß im Bärenpark! Melanie: Danke, auf Wiedersehen.
Passant: Adieu.

В городе: как спросить дорогу по-немецки и многое другое was last modified: Ноябрь 1st, 2018 by Екатерина

Первая телепередача, которую я увидел по немецкому телевидению в Гамбурге, называлась «Eine Parksünderin steht vor Gericht». Показали красивую, нарядно одетую блондинку, которая предстала перед судьями в мантиях. «Steht vor Gericht» – это я понял, девушку судят, но за что? Слово «Parksünderin» в словарике не нашёл, но составные части там были: «Park» (он и по-русски парк) и «Sünde» (грех). И я перевёл всё слово как «Грешница из парка». Смутная догадка промелькнула у меня, но на всякий случай спросил жену: «Как можно грешить в парке?». «По-разному», – кратко ответила она. «Так, – думаю, – всё ясно. Ведь есть же в Париже знаменитый Булонский лес, может и в Гамбурге что-то подобное имеется. Это проститутка». Но когда я впоследствии поделился своим «открытием» с учителем, он рассмеялся: «Нет, никакая не проститутка! Эта женщина неправильно парковала машину».
Пожалуй каждый, кто изучал иностранный язык, может вспомнить что-либо смешное. На первых курсах немецкого, на которые я попал по направлению биржи труда, рассказывали про одного переселенца, который после сдачи в Омске языкового теста был так воодушевлён, что прилетев в Гамбург, на вопрос таксиста: «Wohin?» (Куда?) – отвечал: «Aha, Akkusativ!» (Ага, винительный падеж!). Другого молодого переселенца, по профессии плотника, дядя попытался устроить в столярную мастерскую, уверив хозяина, что парень владеет немецким. При собеседовании хозяин, разъяснив круг задач, спросил парня, всё ли ему ясно, на что тот ответил: «Alles klar! Kein Flohmarkt!» (Всё ясно! Не толкучка!). Удивлённый хозяин выразил дяде сомнение в достаточном знании парнем немецкого, а когда дядя стал разбираться, выяснилось, что таким образом парень перевёл выражение из русского молодёжного сленга «Всё ясно, без базара!».
Или такую историю, когда молодая женщина вместо «Staatsexamen» (госэкзамен) громко прочла «Statt Sex amen» (вместо секса аминь), на что учитель меланхолично заметил: «М-да, такое тоже может быть». Да что там говорить – со мной тоже происходили подобные истории (не в смысле секса, а в смысле изучения немецкого). Однажды знакомая немка, добрая душа, решила подарить мне учебники и предложила встретиться на следующий день в парке. Мы встретились, сели рядом на скамейку, стали листать книги. Был солнечный летний день, хорошее настроение, я решил пошутить и сказал, что если бы сейчас нас увидел её муж, он стал бы ревновать. Однако из-за плохого немецкого вместо «eifersüchtig» (ревновать), я сказал «Eier suchen» (искать яйца). По тому как брови её поползли вверх, я понял, что сморозил глупость.
Нашему первому учителю немецкого было слегка за сорок. Многие учащиеся в группе были старше его, сидели рядом с взрослыми детьми. Он был холост, бездетен. Подруга у него была, но брак он заключать не спешил. В Германии это нормально, но наши соученицы по российскому обычаю жалели его, сокрушались, спрашивали: «Почему вы не женитесь, не заведёте детей?». Он приводил свои резоны, мол, такова традиция, не готов, чувствую себя ещё юным – у него были живы родители и дед с бабкой. Но женщины всё продолжали бесцеремонно спрашивать его об этом и однажды учитель раздражённо ответил: «Не могу я жениться, киндермашина капут».
В учебной группе почти все были выходцами из разных республик бывшего СССР, поэтому мы легко нашли общий язык (разумеется, русский). Имевшиеся в группе иранец, вьетнамец и араб к концу курса уже немного болтали по-русски – примерно также как по-немецки. Когда наш вьетнамец начинал говорить по-немецки (например, «zum Beizpiel Deuzland»), я понимал, что моё положение не самое плохое и что его акцент одинаково звучит на любом языке, будь то немецкий, русский или английский.
Мои скудные познания немецкого были почерпнуты из советских фильмов о Второй мировой войне и ограничивались несколькими фразами вроде «Hände hoch!», «Hitler kaputt» и т.п. Тем не менее, любые знания оказались не лишними. Применение слова «kaputt» доходчиво разъяснил учитель (см. выше), а «Hände hoch!» я использовал при следующих обстоятельствах. Когда нашёл первое жильё в Гамбурге, моим соседом оказался пенсионер-инвалид. Как-то раз он обратился ко мне за помощью – не мог снять с себя куртку, так как замок-молнию заклинило. Я стал помогать, но его руки, свисая, сталкивались с моими и мешали. Вот тогда я и отдал ему соответствующий приказ, который он резво выполнил, и с застёжкой я быстро справился.
Наш учитель был в трудном положении, так как народ в группе собрался разношёрстный – кто-то не мог говорить, кто-то читать и писать, а некоторые (в том числе и я) вообще были на нулевом уровне знания немецкого. Правда, я знал английский, что учитель прокомментировал как «лучше, чем ничего». Английский часто выручал меня в начальном периоде жизни в Гамбурге.
Большинство в группе составляли немцы-переселенцы из отдалённых областей России и Казахстана, владеющие в разной степени архаичными диалектами немецкого. Некоторые личности были весьма экзотичны. Один немец (немец, не ненец!) оказался таёжным охотником из глухого угла Восточной Сибири. Звали его Иваном, но он любезно разрешил называть себя Иоганном. Одна очень милая девушка из Киргизии, похожая на типичную японку, прибыла как еврейская эмигрантка.
Почти все учащиеся искренне хотели выучить немецкий, но из-за возраста, различных способностей и т.д., он не всем легко давался. В то же время несколько парней не проявляли интереса к учёбе, рассчитывая найти простую физическую работу и со своим диалектом. Однажды, во время паузы, они играли в карты и не прекратили даже тогда, когда начался урок, заявив: «Мы хотим доиграть, нам немного осталось». «Ну что ж, – сказал учитель, – вы взрослые люди и если это для вас важнее – я подожду» и заговорил со мной по-английски. Тогда кто-то из оболтусов сделал замечание мне: «Эй, умник, ты чего по-английски болтаешь, мы ведь на немецкий пришли». Это уже переполнило чашу терпения группы и разгильдяев быстро призвали к порядку.
Поначалу занятия шли трудно. На вопрос: «Wie heißen Sie?» (Как вас зовут?) отвечали: «Ja-ja, aus Kasachstan» (Да-да, из Казахстана). Один паренёк задержался в перерыве в курилке и на вопрос учителя: «А этот где? Как его зовут?» – кто-то ответил по-русски: «Он уже идёт, идёт». «Что? – удивился учитель, – его зовут идиот?».
Учителю приходилось проявлять много изобретательности, чтобы втолковать нам немецкий, разъяснить значение отдельных слов. Иногда он привлекал для иллюстрации примеры из классической литературы, например, из пьес Шекспира или Мольера, а порой демонстрировал незаурядные артистические способности, изображая пантомимой понятия «бродяга», «любовник» и т.п. Это у него прекрасно получалось. Наверное, в нём погиб великий немецкий актёр. Он был славный малый и, когда мы радовали его своими успехами, своеобразно хвалил нас: «О, сегодня вы даже лучше, чем арестанты!». Дело в том, что до нашей школы он долго работал в крупнейшей гамбургской тюрьме, которую людская молва называет «Санта Фу», и высоко ценил стремление молодых заключённых (большей частью иностранцев, осуждённых за торговлю наркотиками) к овладению немецким языком.
Он был весьма находчивым парнем. Когда по улице мимо школы пронеслась санитарная машина с включённой сиреной – «ди-да», «ди-да», он спросил, знаем ли мы, что этот сигнал означает. Мы отрицательно замотали головами, а он ответил: «Zu spät, zu spät» (слишком поздно). На этом примере из чёрного юмора мы сразу поняли и запомнили как образуются понятия вроде «слишком сладко», «слишком высоко» и т.п.
Большая проблема была с артиклем. В русском языке его вообще нет, в английском он хотя бы не изменяется, а в немецком же изменяется по родам, падежам и числам. В некоторых случаях я просто оказывался в тупике: брюки – женского рода, а юбка – мужского, женская грудь – тоже мужского! Где же логика? Ведь то, что поэты называют перси – исключительно женский атрибут!? На мой недоуменный вопрос учитель ответил, что логики здесь, конечно, нет, это надо впитать с молоком матери. Тут один из оболтусов буркнул другому: «Понял? А ты сызмальства хлещешь пиво».
Наши соученики, прибывшие с Ближнего и Дальнего Востока, добавляли трудностей преподавателю, спрашивая, что такое «глобус», «экономика», «культура» и другие слова, которые из греческого и латинского прочно вошли в европейские языки и понятны любому европейцу. Не случайно в своё время английский поэт Шелли говорил: «Все мы греки». «Глобус» учитель объяснил просто – маленькая модель Земли, а вот с «культурой», «экономикой» и подобными понятиями ему пришлось попотеть, объясняя их сущность учащимся, не владеющим ни одним из европейских языков.
К этому добавлялись недоразумения иного рода. Например, когда мы критиковали слишком «крутое» руководство нынешнего Ирана, наш иранец возразил, что в Европе тоже есть ещё те режимчики. В Великобритании, мол, уже более 50 лет правит одна и та же персона. Лишь с большим трудом удалось ему объяснить, что власть королевы сильно ограничена парламентом.
Наш учитель часто употреблял выражение «Das ist Umgangssprache» (Это разговорный язык). Мне сначала послышалось «Ungarn-Sprache» (Венгрия-язык) и я с ужасом подумал: «Господи, зачем нам ещё эти экскурсы в венгерский с его двадцатью четырмя падежами?» Когда я поделился своими опасениями с соседом по парте, он язвительно ответил: «Прочисти уши, старик, учитель говорит «Umgangssprache»! В другой ситуации знакомый немец полюбопытствовал как идёт изучение языка и я ответил, что выхожу на финиш, чем немало его удивил, так как «finnisch» по-немецки означает финский язык.
Для знакомства слушателей курсов с достопримечательностями Гамбурга часто организовывались экскурсии. Особенно ценимы учащимися были случавшиеся иногда походы в пивоварни. Если же объект осмотра был менее интересен, то группа по мере продвижения таяла как снег на солнце и порой не доходила до оговорённой заранее цели.
Надо сказать, что добрая половина преподавателей немецкого на наших курсах не была немцами по рождению. Среди учителей были турки, поляки, русские, афганцы, персы и другие – полный интернационал. Отправляясь на курсы, я наивно предполагал, что немецкий будут преподавать «немецкие немцы», то есть «пироги будет печь пирожник». Однако, в последствии выяснилось, что качество преподавания не зависит от происхождения учителей. Иностранцы, конечно, чаще говорили на более простом языке, иногда даже с акцентом, но зато проявляли большее рвение к работе, лучше понимали проблемы эмигрантов, так как сами прошли теми же дорогами. Очень часто, видя наши трудности, преподаватели сокрушались: «Na ja, die deutsche Sprache – schwere Sprache» (М-да, немецкий язык – трудный язык). В этом случае я утешал их, утверждая, что китайский, наверное, ещё сложнее – с чем они дружно соглашались.
Преподавание на курсах было организовано таким образом, что на смену нашему постоянному учителю регулярно приходили на короткое время другие педагоги. Идея администрации курсов была в том, чтобы учащиеся слышали как говорят на немецком разные люди, отличающиеся диалектами, темпераментом, акцентом и т.п. Мы называли этих учителей «сменщиками». По способности к преподаванию они сильно различались между собой – попадались и прирождённые педагоги, а были и случайно оказавшиеся на «педагогическом поприще». Некоторые из них были настолько колоритны, что их надо было бы снимать в кино и я жалел, что у меня нет скрытой камеры.
Порой «сменщики» вели себя не совсем педагогично. Одна молодая учительница носила мини-юбки и любила присаживаться не на стул, а на стол. Естественно, внимание аудитории (по крайней мере мужской части) смещалось с немецкого языка на другие объекты. Когда наш основной учитель пришёл впервые после неё и спросил: «Ну, как она вам?», один парень ответил: «У-у-у! Классная женщина!». «Хорошая женщина или хорошая учительница?», – уточнил свой вопрос учитель. Затем он использовал эту ситуацию, чтобы поговорить о женской красоте, объяснил понятие «Traumfigur» (фигура-мечта, идеальная фигура). Я вспомнил, что пропорции Венеры Милосской были 90 – 60 – 90 и написал эти цифры на доске. Учитель же заметил, что хотел бы иметь жену с иными параметрами и написал рядом другие цифры: 90 – 60 – 42. Наши сибирские мужики и казахстанские крестьяне стали посмеиваться над его худосочной, узкобёдрой мечтой. Один сказал, что это напоминает ему худую корову с большим выменем. Другой вспомнил восточную пословицу: «Тощая корова – это ещё не газель». Но учитель нас огорошил: «С чего вы взяли, что это показатели фигуры? Первая цифра – возраст, вторая – количество миллионов на счету в банке, а третья – температура тела».
Другой «сменщик» приходил всегда какой-то помятый, от него попахивало спиртным. Он частенько опаздывал и вообще опровергал такие классические немецкие добродетели как пунктуальность, дисциплина и трудолюбие. Он указывал какие упражнения из учебника мы должны письменно выполнить, а сам доставал газету, термос с кофе, бутерброды и начинал не спеша завтракать. Если мы справлялись быстрее, чем длился его завтрак, он задавал ещё парочку упражнений. На перемене он стирал в туалете свою футболку и вешал её в классе на батарее сушиться. Потом мы начинали проверять выполненные упражнения. На мой робкий вопрос: «Нельзя ли изменить методику преподавания, например, больше разговаривать?», он ответил: «Alles okay» (всё окей), ты лучше прилежней занимайся, а о методике не волнуйся – все методики уже до тебя придуманы. Это у вас там – у каждого Додика своя методика, а у каждого Абрама своя программа». Я заметил, что «okay» – это английское «all correct» (всё в порядке), значит «alles okay» – это уже тавтология. Он пробучал лишь: «Ишь, профессор нашёлся» и перешёл к столу красавицы из Киргизии.
Одна из «сменщиц», немолодая, замученная жизнью женщина, много рассказывала нам о том как трудно было ей, матери-одиночке, растить сына. Он в детстве сильно болел, у него часто был понос, а памперсов в то время ещё не было и т.д., и т.п. – и вот с её выражением «in die Hose gemacht» (наделал в штаны) у меня прочно ассоциировался способ образования прошедшей формы правильных глаголов.
Следующий лектор, добродушный толстячок, с удовольствием вспоминал своё далёкое детство и, в частности, случай, когда учитель физкультуры похвалил его полные ножки, отметив, что они стройнее, чем у девочек. Однако, когда обрадованный похвалой мальчик рассказал об этом маме, она почему-то не обрадовалась и на всякий случай перевела сына в другую школу – от греха подальше.
Как-то на смену пришёл преподаватель с левацкими, радикальными убеждениями и долго доказывал нам, что мы попали далеко не в рай, что нас ждут великие испытания. Приводя статистику того, сколько в ФРГ алкоголиков, наркоманов, душевнобольных, проституток и т.п., он уверял, что страна находится на пороге политических катаклизмов и скоро всё развалится к чёртовой матери, если к власти не придут левые. Однако, он никого не переубедил, так как в странах «исхода» всего этого «добра» имеется не меньше (если не больше), а левые радикалы у власти – это мы уже в СССР проходили.
Один раз на замену пришла учительница-пенсионерка. Это была маленькая, сухонькая старушонка, правда, с неожиданно громким, властным голосом. Поначалу, увидев её, наши бездельники решили, что смогут спокойно отсидеться за задними столами, играя в карты или «морской бой», без риска быть замеченными. Но они жестоко просчитались. Она сразу же пересадила их за передние столы и через пару минут они уже выразительно читали вслух знаменитое стихотворение Генриха Гейне о Лорелее, а ещё через несколько минут мы все вместе дружно пели самую известную рождественскую песню – «Stille Nacht, heilige Nacht» (Тихая ночь, святая ночь) – приближались рождественские праздники. Песню я запомнил на всю оставшуюся жизнь, а учительница при этом ещё успела познакомиться со всеми, проверить домашнее задание, выполнить с нами несколько новых упражнений, объяснить пару правил грамматики, дать задание на дом и рассказать, как она жила во времена нацистов. С точностью до секунды она уложилась во время урока и сразу после звонка попрощалась с нами. Когда она вышла, все остались сидеть на местах, переглянулись и кто-то сказал: «Да-а, с такой бабушкой мы бы быстро выучили немецкий».
Наблюдая столь большие различия в педагогических способностях учителей и их стремлении раскрыть нам тайны немецкого языка, я искал этому причину. Спросил мнение жены, она ответила: «Не морочь себе голову. Сам же говоришь, что есть хорошие учителя и менее хорошие. Значит, в среднем всё получается нормально». «Что значит в среднем? Когда я ещё пацаном ходил в школу, учитель математики объяснил мне так: смотри, хлопец, в среднем мы с тобой съедаем двух кур в месяц. Фактически же – я четыре, а ты – ноль». Жена возмутилась: «Не придирайся к словам! Могу объяснить тебе проще: нормальные учителя преподают в нормальных школах нормальным ученикам. А ты посмотри на себя». Она поставила передо мной зеркало. Я увидел свою небритую физиономию полувековой давности, что не доставило мне особенного удовольствия. Но я продолжал спорить: «Ведь, по Карлу Марксу, в основе всего должны лежать экономические причины. Деньги за каждый урок они получают одинаковые и, наверное, немалые». Жена и на это ответила толково, изящно сформулировав мысль: «Деньги на обучение выделяют общественные – это социализм, а наша школа – частная, торопится деньги освоить – это уже капитализм».
Кстати, о социализме и капитализме. Однажды я сел в такси, водителем оказался африканец. Узнав, что я из бывшего СССР, он, желая расположить к себе и тем самым увеличить чаевые, стал нахваливать жизнь в СССР, рассказывать как хорошо там жилось трудящимся, а здесь, мол, приходится тяжело работать, всё время перерабатывать, а денег на жизнь всё равно не хватает и т.п. Когда я в ответ заметил, что на Кубе и в Северной Корее до сих пор те же порядки и можно переехать туда, он без малейшего промедления ответил: «Нет уж, лучше я останусь в Гамбурге».
Окончательно я убедился, что освою-таки мудрёный немецкий язык, когда мне приснился сон, в котором я на немецком разговаривал. Дело было так. У нас протекал кран, а сантехник, несмотря на мои настойчивые обращения, долго не появлялся. Наконец, он пришёл – огромный, под два метра детина, загоревший как индеец. Объяснил своё отсутствие тем, что был в отпуске и быстро заменил прохудившуюся уплотнительную прокладку. На вопрос: «Где загорал?», ответил: «В Тунисе». Напомнив ему, что в Тунисе, на острове Джерба, пострадали от теракта немецкие туристы, я спросил, не боялся ли он арабских террористов. «Нисколько. Я сам немецкий террорист», – отшутился он. Так вот на следующую ночь он мне приснился! Слава богу, не в образе террориста, а в образе сантехника. И говорил я с ним по-немецки. Я спросил: «Не будет ли больше протекать кран?». «Исключено, – отвечал он, – моя работа – это всегда отличное немецкое качество». «Твоя работа – да, но ведь прокладки-то, судя по надписи на упаковке, тайваньские». «Да-а, верно…, – он задумался и почесал в затылке, – тогда это не моя проблема. Я не по этой части. За Тайвань гарантий дать не могу. О нём беспокоятся больше миллиарда китайцев, американцы и другие специалисты. По этому вопросу обращайся в ООН, к Кофи Аннану». Как раз во время покупки билета в Нью-Йорк я проснулся.
В заключение напомню старую шутку о кошке и мышке. Сначала мышке удалось ускользнуть и юркнуть в норку. Тогда кошка применила хитрый приём: залаяла по-собачьи. Мышка из любопытства высунулась поглядеть – что ещё за собака появилась, и тут же была поймана. Облизываясь, кошка подумала: «Полезно всё же знать хоть один иностранный язык!».

Давайте представим, что города – это люди… Тогда Мюнхен – это веселый гостеприимный бодрячок, Штутгарт – усердный трудогулик, Кёльн – взрослая женщина с замечательным чувством юмора, а Берлин – молодой парнишка, находящийся в поисках себя.

А вот и Гамбург, давайте знакомиться…

Немецкий город Гамбург на мой взгляд – это высокий, красивый, статный мужчина средних лет. Многогранный и противоречивый. Приветливый, но одинокий; открытый, но холодный. А еще очень умный, любознательный и безмерно талантливый.

Если бы город Гамбург был бы человеком, то его лицом был бы порт . Огромный и величественный, иногда – хмурый, а порой – радостный и счастливый. Гамбург – первый портовый город в моей жизни. До этого данное сочетание имело для меня крайне негативный окрас. Судна, грузы, склады – разве может это нравится? Может, если это – Гамбург!

10000 кораблей и пароходов заходят в гавань Гамбурга ежегодно, 500 000 пассажиров совершают отсюда путешествия по воде, 131 млн тонн груза встречает порт каждый год. И это всё при том, что Гамбург – не морской, а лишь речной порт, а ближайшее Северное море находится в 100 километрах от него.

Если представить, что Гамбург – это человек, то его скелетом можно считать многочисленные мосты города . Более 2500 мостов имеются в Гамбурге. А это больше, чем в Лондоне и Венеции – вместе взятых. Многие из них являются мостами для железнодорожных путей. Самый большой и известный мост города – Кёльбрандбрюке – длиной почти 4 километра. Почти двадцать лет он оставался самым крупным мостом планеты.

Именно мосты создают особый архитектурный облик Гамбурга. Они везде, куда ни глянь.

Если бы Гамбург был человеком, то его глазами была бы церковь святого Михеля , выполненная в стиле барокко. С давних времен 132-метровая башня именно этой церкви служила маяком для моряков. Несколько раз город лишался зрения – из-за пожаров и бомб, но быстро восстанавливался. Ежегодно церковь и башню посещают миллионы людей: сверзу открывается потрясающий вид на порт и центр города.

Если бы Гамбург был человеком, то знаменитый рыбный рынок – был бы, конечно же, его желудком)) Существует этот рынок с 1703 года, и протяженность его составляет почти километр. Несмотря на название, здесь можно приобрести не только рыбу, но и другие продовольственные товары – овощи, фрукты, яйца, специи. Можно даже купить живого петушка или кролика.

А в крытой части базара можно поесть и послушать живой оркестр. Рыбный рынок Гамбурга работает в строго отведенное время – по воскресеньям с 5 до 10 утра.

Помимо прочих интересных мест, Гамбург знаменит своей “улицей разврата” – Репербан , на которой находятся многочисленные развлекательные заведения, ночные клубы, секс-шопы, эротические магазины, бордели. Чем бы была эта улица, будь Гамбург – человеком? Хм… Нет уж, здесь без подробностей, домысливайте сами))

А сердце Гамбурга – это, конечно же, его ратуша . Величественное огромное здание ратуши состоит из более 640 комнат и украшено двадцатью статуями немецких королей и императоров. Кстати, ратуша Гамбурга – довольно молодое построение, которое начало свое существование в 1887 году. Древнее здание ратуши сгорело во время пожара 1842 года. Город Гамбург в этом плане какой-то невезучий: его много раз охватывали пожары, заливали воды Эльбы, и он очень пострадал во время войны.

Во внутреннем дворике Ратуши воздвигнут памятник богине здоровья Гигиеи – как символ победы над грозной холерой.

Если представить, что Гамбург – это человек, то музеи и театры – это его таланты. А их у города много: более 50 музеев разной направленности и 40 театров. Гамбург – город мьюзиклов , третий в мире по популярности после Нью-Йорка и Лондона. Некоторые даже называют Гамбург – “немецким Бродвеем”. Два миллиона билетов на мьюзиклы распродаются здесь ежегодно. Самыми популярными из представлений на сегодняшний день являются “Король Лев”, “Тарзан”, “Рокки”.

Если бы город Гамбург был человеком, то церковь святого Николая – была бы его памятью. Башня церкви составляет 147 метров и когда-то это было самая высокая башня на земле.

Церковь была разрушена во время второй мировой войны, и ее не восстановили, лишь отреставрировали и обезопасили руины, снабдив башню современным лифтом. А около церкви поставили скорбящие по погибшим статуи. Получился мемориал.

Die Hamburger Universität ist nicht besonders alt, sie gründete man 1919. Гамбургский университет не очень старый, его основали в 1919 году.

Die Uni hatte damals nur 6 Fakultäten. В то время в университете было только 6 факультетов.

Später, nachdem sie reorganisiert wurde, bekam sie Fachbereiche. Позже, после того как его реорганизовали, он получил специальности.

Zurzeit gibt es hier 19 Fachbereiche, sowohl für geisteswissenschaftliche, als auch für naturwissenschaftliche Wissenschaften. В настоящее время здесь имеется 19 специальностей, как гуманитарных, так и естественных наук.

Man braucht vor der Immatrikulation nur das Abschlusszeugnis des Gymnasiums oder der Hauptschule vorzulegen. Перед зачислением нужно предъявить только аттестат гимназии или основной школы.

Hunderte immatrikuliert man an der Uni, einige exmatrikuliert, wenn sie schlecht studieren, denn eine harte selbständige Arbeit aller Studenten ist das Hauptprinzip aller Hochschulen Deutschlands. В университет зачисляют сотни, некоторых отчисляют, если они плохо учатся, так как главный принцип вех вузов Германии – упорная самостоятельная работа всех студентов.

Das halten nicht alle aus. Не все выдерживают это.

Jeder Student stellt nach der Immatrikulation selbst seinen Studienplan für die ganze Studienzeit zusammen. Каждый студент после зачисления самостоятельно составляет свой учебный план на все время учебы.

Eine der stärksten und wahrscheinlich eine der wichtigsten Seiten der deutschen Hochschulausbildung ist das Studentenrecht, Professoren, Seminare, das Thema der Prüfung und Abschlussprüfung zu wählen. Одной из самых сильных и вероятно одной из самых важных сторон немецкого высшего образования является право студентов выбирать профессоров, семинары, тему экзамена и выпускного экзамена.

Wie in allen deutschen Hochschulen teilt sich das Studium an der Unversität in zwei Abschnitte: Grundstudium (vier erste Semester) und Hauptstudium (alle Semester nach dem Grundstudium). Как и во всех немецких вузах, учеба в университете делится на два этапа: начальный этап (первые четыре семестра) и основной этап (все семестры после основного этапа).

Die Studienzeit dauert 8 Semester. Время учебы длится 8 семестров.

Aber wenn man 2 oder 3 Seminare (Studienrichtungen) wählt, so studiert man 12 bis 14 Semester. Но если выбирают 2 или 3 семинара (направления подготовки), то учатся 12 – 14 семестров.

Es gibt im Hochschulbereich folgende Formen des Studiums: Seminare, Übungen und Vorlesungen. В сфере высшего образования имеются следующие формы обучения: семинары, практические занятия и лекции.

Hauptformen des Studiums sind Seminare. Основная форма обучения – семинары.

Die Hauptseminare beginnen im 5.Semester. Главные семинары начинаются в 5 семестре.

Jeder Tutor spornt Studenten an, seine eigene Meinung zu entwickeln und sie zu begründen. Каждый наставник стимулирует студентов развивать свое собственное мнение и обосновывать его.

Die Studenten schreiben zu jedem Seminar ein Referat. К каждому семинару студенты пишут реферат.

Sein Umfang ist 20 – 25 maschinegeschriebene Seiten. Его объем – 20 – 25 машинописных страниц.

Die Auswahl von Themen ist groß. Выбор тем велик.

Wer die Wahl hat, hat die Qual. Кому выбирать, тому и голову себе ломать.

Dabei hilft ihnen entweder ihr Tutor oder Professor. При этом им помогает или куратор, или профессор.

Die Studenten legen während des Studiums nur zwei Prüfungen ab: die erste Prüfung nach dem Grundstudium und die zweite Prüfung nach dem Hauptstudium, so genannte Abschlussprüfung. Во время учебы студенты сдают только два экзамена: первый после начального этапа и второй после основного этапа, так называемый выпускной экзамен.

Es gibt hier im Vergleich mit Examen an russischen Hochschulen einen großen Unterschied: die Studenten legen hier nicht das ganze Lehrmaterial ab, sondern nur das Thema, das sie selbst wählten und danach mit dem Professor besprachen. Здесь имеется большое отличие в сравнении с экзаменами в вузах России: студенты сдают не весь учебный материал, а только тему, которую они сами выбрали и после этого обсудили с профессором.

In jedem Studienjahr hat man zwei Semester. В каждом учебном году два семестра.

Das Wintersemester beginnt am 1. Oktober und dauert bis zum 30. März, einschließlich 10 — 12 Tage Weihnachtsferien. Зимний семестр начинается 1 октября и продолжается до 30 марта, включая 10 – 12 дней рождественских каникул.

Das Sommersemester dauert set dem 1. April und bis zum 30. September. Летний семестр длится с 1 апреля по 30 сентября.

Das ist im Vergleich zu den Terminen in Russland ein Unterschied. Это отличие в сравнении со сроками в России.

Нужна еще полезная информация?